Довелось мне посетить детский дом, скорее по работе, чем по собственной инициативе. Репортаж нужен, осветить тему, так сказать — душещипательную. Я девушка не «карамельная», цинизма полная, но побывав там полностью осознала величину собственной ущербности. Честно скажу, писала на эмоции, без упивания собственной нравственностью и осуждения общей бездушности. Понимаю, что могу вызвать полемику по этому.
Обычный детский дом, похожий на беспомощного старика, смотрит на нас выпитыми глазницами огромных окон и шумно вздыхает сквозняками… Ему осталось недолго, но очень не хочется умирать и расставаться со своими внуками. Я не решаюсь зайти, рассматриваю табличку «Детский дом-интернат для детей с физическими недостатками».
-Пошли, да не стой, как статуя свободы, — Алька втаскивает меня в дверной проем…
-Наверно нельзя без предупреждения вот так …
-Чего? У меня тетка тут директор, захочу, Натовский контингент приволоку. Отдадим музыкальный центр и поедем, заодно увидишь, как живут дети. Этот один из лучших в регионе детских домов. Капремонт недавно был благодаря папаше одному, игрушки регулярно привозят, одежду хорошую, телевизор есть, ты даже представить себе не можешь, откуда большинство перевели. Две трети, попав сюда, первый раз в жизни кроме перловки и гороха слипшегося картошку увидели, заодно узнали, что это гарнир. Появились коляски и костыли на всех, народу у нас -70 человек, а колясок было 3. Тетку здесь просто боготворят, предыдущий директор бил, держал на подножном корму, издевался, пока разобрались, много воды утекло…
Входим в большую, светлую игровую, каждый занят своим делом. На секунду я застываю на месте и наблюдаю, как крохи без рук рисуют … ногами. Мы становимся центром внимания. Они словно голодные волчата, только голод у них иного рода. Как дворовый щенок за кусочек мяса гарцует перед тобой, так эти дети готовы на все, только бы их выслушали, заметили.
Странно, а мне ни разу в жизни не приходила в голову мысль, радоваться способности самостоятельно ходить… С раннего детства балованные мамиными поцелуями и папиными объятиями, считаем все данностью. Мы не разучились, мы никогда не умели радоваться простым вещам. Для некоторых из них большая победа научиться в 6 лет, разговаривать и держать ложку, не имея рук …
-Я Маша, ты рисовать любишь?- говорит мне белокурая голубоглазая кукла лет восьми.
-Больше всего на свете, — с ходу вру я.
-Ты Алинина подружка?
-Да, — улыбаюсь, мне впервые так удивительно легко рядом с незнакомым человеком, я даже не могу назвать эту кроху ребенком. У нее совершенно потрясающие бездонные глаза, в которых отражается одиночество вселенной, и слепая надежда на то, что в этот раз повезло, не предадут и не выбросят, как разбитую елочную игрушку…
-А можно, — Маша переходит на сдавленный шепот, — ты будешь моей подружкой? Меня тут не любят, я новенькая, мне гостинцев не шлют, я конфеты тебе с полдника отдавать буду, все — ее глаза наполняются слезами, она тянет меня за руку, отдаляя от остальных ребят.
-Я с тобой так буду дружить и сама тебе конфет привезу в следующий раз, все вместе будем играть, — пытаюсь говорить строго. К нам подползают остальные ребята, мы собираем конструкторы, наряжаем кукол, читаем стихи, рисуем, время летит незаметно…
В углу все это время сидит мальчик, он не разделяет общего ажиотажа, молчалив и практически неподвижен, что-то читает, изредка поглядывая на нас, Маша перехватывает мой взгляд
-Это Ванька, но он никогда ни с кем не играет, наверно, били дома, ну меня вон тоже били.
Чувствую, как мои виски отстукивают барабанную дробь, мурашки предательски расползаются по телу. Рассматриваю ее руки — тонкие, словно коктейльные трубочки, они в многочисленных шрамах и ожогах.
-Это мамка, — отмахивается Машка, — она пьяная у меня чудная, говорила, что толку от меня все равно нет, ходить не умею, по дому не помогаю и ем много, замуж меня никто не возьмет и перед соседями стыдно. Ее родительских прав лишили, я на нее не сержусь вовсе, тут всех в роддоме бросили, а у меня есть мамка. Отучусь, профессию хорошую получу, заработаю денег, приеду к ней и вылечу…
Смотрю на это существо и думаю, отчего мужества в этой крохе больше, чем в доброй сотне самых бравых военных? Ей неведомо чувство жалости к себе. Она не гундит о магнитных бурях, разрушительно влияющих на здоровье, о бездарном правительстве, неспособном обеспечить достойный уровень жизни высококлассному специалисту, о непонимании ее тонкой ранимой души черствыми примитивными обывателями, она живет, понимая в 8 лет, что рассчитывать в этой жизни можно не всегда даже на бога. Алинка тащит меня в другие комнаты.
-Мы вернемся, успеваю крикнуть я Маньке.
Заходим в столовую.
-Ты такую чистоту видела где-нибудь, кроме мавзолея? Все сами убирают — произносит Алька, гордо задирая хранилище своего IQ.
Наблюдаю, как двое ребят-колясочников собирают грязную посуду на поднос, у одного он падает, пытаюсь помочь.
-Не нужно, я сам , — кричит мальчишка и окидывает меня колючим взглядом, — собак бездомных жалей.
-Это Сережка, — шепчет Алинка, отводя меня в сторону. У него из родни никого в живых нет, с рождения не ходит. Говорят, в предыдущем детдоме директриса продавала его за еду, понимаешь в качестве кого, сбегал, побирался на вокзалах, воровал, били, возвращали, так повторялось, бог знает сколько, пока сюда не попал. Его даже тетка моя побаивается, ежиком зовет.
Я тебя только настоятельно прошу, не жалей их, это унизительно, они давно научились жить вопреки всему, фальшь кожей чувствуют и сердцем видят. В голову не бери, тут еще и не с такими судьбами есть. Пойдем, класс покажу для старших, им сегодня учебники привезли, мебель новую.
В классе ажиотаж, нас не замечают. Алина идет в кабинет директрисы, я безмолвно наблюдаю за происходящим несколько минут.
-Клевая юбка, — слышу за спиной, поворачиваю голову и никого не вижу, опустив глаза, замечаю рыжеволосую девчонку
-Вот в такие моменты я жалею, что у меня ног нет, — говорит конопатое создание.
Бессвязно мычу что-то в ответ…
-Ритка я. Ты куришь? Пойдем на крыльцо, пусть мелкота тут все распаковывает — девчонка хитро щурится, кивает на кабинет директора, — она все знает и жучить не будет.
-Ты репортаж будешь делать?
-В плане?
-К нам здоровые приходят только комиссией или журналисты поспрашивать, не повесился ли кто, после перевода в дом престарелых.
— Дом престарелых?
— В день совершеннолетия мы становимся пенсионерами, «престарелыми». Если доживаем, перезжаем туда. Слышала же, как нас называют — идиоты, дауны, калеки. Преподаватель по математике сказал вчера:"Риточка, тебе нужно научиться считать сдачу в магазине, зачем таким как ты высшая математика? Здоровых на работу не берут, а вы кому нужны?" А я назло таким учусь без троек. Сама все могу -готовить, стирать, шить, вязать, у меня и парень есть, дождемся 18-летия и поженимся. Некоторые самостоятельно могут только одеться и сходить в туалет. Вот Юлька даже ложку держать не может, переболела вирусным менингитом, так ее отец рассказывал. Не простой он у нее дядька- депутат, здесь все сделано за его счет, часто приезжает, только к себе брать не хочет…
-К тебе приезжают?
-Мать раз в год, на летние каникулы, у нее своя семья, здоровые сын и дочь, 16 лет меня знать не знала и вдруг… Тайком сюда от отца приезжает, говорит, когда в роддоме мои короткие ножки увидел, сказал:" Такое от меня родиться не могло!" Родителей не выбирают, зато детей можно выбирать, как продукты в супермаркете!
Я молчу и судорожно соображаю, как вышло, что венец природы- Homo sapiens, надменно взирающий на несовершенных животных, на поверку оказался малодушным скотом?
-Не считай нас ущербными, — Ритка снова щурится, — среди наших и призеры по настольному теннису, и на конкурсах чтецов мы- первые, а как ребята у нас брейк танцуют, здоровым не снилось! Я рисую неплохо. Инвалиды это вон, — Ритка кивает на нетрезвых парней, сидящих на лавке у подъезда пятиэтажки и посасывающих пиво.- Эти в свои 18 не то, что без ног, без родителей сдохнут через два дня. Таких жалеть нужно, не нас.
-Курим?- на крыльце возникает Алина. Марго, сходила бы в класс, там скоро ледовое побоище за учебники начнется, разберись как старшая…
-Ладно пойду, ты приезжай еще с Алинкой, хотя к нам редко кто возвращается, — Ритка деловито сплевывает и, не дожидаясь моего ответа, уходит.
-Держи, это тебе, Ванька изобразил, приглянулась ты ему, — Ритка протягивает мне куски цветной бумаги залитые клеем.- Да не крути, дурко, аппликация это-шмель на ромашке!
-Почему шмель?- спрашиваю я и расплываюсь в идиотской улыбке…
-Ваньку в прошлом году американцы к себе брали, вернули потом, считай второй раз бросили, такое не каждый переживет, тогда есть перестал, сейчас отлегло, в основном книжки читает и молчит, он у нас мозговой центр, ученым хочет быть, взял откуда-то, что шмель летает вопреки законам аэродинамики, теперь рисует его везде, лепит.
Мы садимся в машину, сторож Николай Петрович открывает ворота, и мы въезжаем в мир здоровых людей. В мир, где на инвалида дико и бестактно смотрят, как на экспонат кунсткамеры.
Американцы называют инвалидов «disabled persons" — ЧЕЛОВЕК, возможности которого ограничены, но человек прежде всего… Отсутствие ног и рук, как показала практика, не мешает стать программистом или художником, ученым и даже музыкантом! В Европе найдется работа и для слепоглухонемого ветерана в инвалидной коляске. Его считают достойным хорошо оплачиваемой работы, а не унизительного пособия в 2500 рублей, которое еще нужно выбить, проходя семь кругов ада.
Слово «инвалид» — это написанное русскими буквами английское слово invalid. Одна из трактовок- не имеющий законной силы, недействительный… Словно недоразумение, появившееся на свет и мешающее всем полноценным гражданам великой страны существовать. С детства им указали на место. В них не раз будут лететь камни, а за спиной доноситься мерзкий шепот. Так можно с недействительными…
Нет специально оборудованных автобусов, нет пандусов в поликлиниках и домах, нет подъемников в метро, нет машин-корзин в супермаркетах. Инвалидные коляски похожи на ржавый трехколесный велосипед, на котором не в состоянии ехать даже здоровый и сильный человек. Это в Кембридже ученый, лишенный всех четырех конечностей, постоянно находящейся на искусственном дыхании, возглавляет сложнейшую теоретическую кафедру, это американский работодатель просыпается ночью в холодном поту, если ему приснилось отсутствие оборудованных специальным образом туалетных кабинок.
Вам тяжело? У вас маленькая зарплата, квартира, пенис, грудь, рост, машина не той марки, злобный босс, безответная любовь, ворчливые родители? Вам надоели шумные соседи, большие налоги, глупые ток-шоу, ГАИшники, плохая погода, яйцевый сотовый оператор… Вы ходите к психоаналитикам, исповедуетесь в церквях, заливаете недовольство водкой или растворяете проблемы в дыме марихуаны… Вам тоскливо, синдром хронической утлости, депрессия, биполярное расстройство или меланхолия пожирает изнутри, годы цинично воруют беззаботность и веселый нрав. А может это оттого, что вы никогда не сталкивались в своей жизни с реальными проблемами? Сколько бы из вас покончило собой, оказавшись на месте этих ребят? Сколько бы дошло до финиша, осилив бесконечный бег с препятствиями, подлыми подножками и камнями, летящими в спину? Своих проблем хватает? О да, и «право не знать» еще никто не отменял.
Отсутствие сердца и души не так заметно, как отсутствие руки или ноги, а малодушие и трусость не так бросаются в глаза, как изуродованное лицо и тело, верно поэтому мы ошибочно именуем инвалидами совсем не тех, кого следовало бы…
© Лидия Раевская